*****

 

Его ресницы похожи на веер.
Его улыбка – нетронутый иней.
Он – торжество канонических линий.
Его стихия – нордический ветер.

Он для кумира невиданно молод.
Моя молитва – сентенция вздора.
Я сторонюсь безучастного взора –
Он источает пронзительный холод.

Пока вино превращается в уксус,
Пока размеренно капает мускус
На каждый отполированный мускул,
Хрустальный взгляд непреклонен и тускл.

Его обитель – подобие склепа,
Он заточён в лабиринтах гробницы,
Я отрешённо свергаю границы,
Я влюблена безутешно и слепо…

Я неустанно служу господину.
Мне импонирует вновь покориться.
Я неуёмная верная жрица.
Я пьедестал аккуратно подвину…

И в леденящий безвременный вечер
Прильнуть к подножию вовсе не грустно –
Мой манекен изготовлен искусно,
Его ресницы похожи на веер.

II

Зачем бездейственно возлежать
На постаменте длиною в страх?
Уж лучше ереси возжелать
И быть сожжёнными на кострах.

Я предрассудки смахну долой,
Сотру налёт с идеальных глаз…
Он словно каменный идол, мой
Мумифицированный экстаз. Число и подпись ставятся в финале –
Единственной наградой за труды.
Кто хоть однажды плакал у черты,
Меня поймет и лихом не помянет.
Пусть паузой невыразимо длинной
Растянется бесплодная межа,
Не может ничего принадлежать
За ней, как за обрывом пуповины.
Но раз приняв, гордыне вопреки,
Что мы не больше, чем проводники
Тех, чьи одежды тайно примеряли,
Забыть предназначение нельзя,
В оставшихся иллюзиях скользя
Вдоль, поперек и по диагонали.